Неточные совпадения
Мне все слышится ответ французского
епископа, когда говорили в Маниле, что Япония скоро откроется: «coups des canons, messieurs, coups des canons», —
заметил он.
Я давно
заметил, что представители ортодоксии и авторитета, в сущности, никакого авторитета для себя не признают; они себя считают авторитетом и обличают в ересях митрополитов и
епископов; для себя они признают большую свободу и отрицают ее лишь для других.
— А плюнул, матушка, да все собрание гнилыми словами и выругал… — сказал Василий Борисыч. — «Не вам, говорит, мужикам,
епископа судить!.. Как
сметь, говорит, ноге выше головы стать?.. На меня, говорит, суд только на небеси да в митрополии…» Пригрозили ему жалобой митрополиту и заграничным
епископам, а он на то всему собранию анафему.
— А если от
епископа, —
заметила Таифа, — так, может, толкуют они, как ему в наши места прибыть. Дело опасное, надо тайну держать.
— Он всему последует, чему самарские, —
заметила Евпраксия. — А в Самаре
епископа, сказывают, приняли. Аксинья Захаровна сумлевалась спервоначала, а теперь, кажется, и она готова принять, потому что сам велел. Я вот уж другу неделю поминаю на службе и
епископа и отца Михаила; сама Аксинья Захаровна сказала, чтоб поминать.
Когда в центре вселенской иерархии хотят
поместить ангела вместо человека, папу,
епископа, священника — вместо человека, тогда статика побеждает динамику и человечество легко впадает в зверство.
То рыцари немецкие, искавшие иные опасностей, славы и награды небесной, другие добычи, земель и вассалов, наступили на нее, окрестили ее
мечом и первые ознакомили бедных ее жителей с именем и правами господина, с высокими замками, данью и насилиями; то власти, ею управлявшие, духовные и светские,
епископы и гермейстеры [Гермейстер — глава рыцарских орденов меченосцев и Тевтонского в Ливонии (нем.).], в споре за первенство свое, терзали ее на части.
Сам же
епископ спешно вышел другим выходом, которым двор его соединялся с домом знатной прихожанки, и обошел все ее покои, но нигде не находил никого живого, а везде
замечал в покинутых вещах беспорядок и следы торопливых сборов к побегу.
У отца Фоки эта часть, как видно, была в таком порядке, что он мог ее
смело репрезентовать своему
епископу. Но архиерей был, очевидно, утомлен обилием почетных церемоний и «просил, чтобы не делать никакой встречи и пения».
Когда воины пришли за
епископом, то он спокойно играл в шахматы с одной знатной прихожанкой и удивился всему, что услыхал, и начал говорить, что он лицо подчиненное и ничего не
смеет без патриарха; но когда ему сказали, что патриарх выставил его лицом самостоятельным в Александрии, а сам неизвестно куда уехал, то
епископ заплакал.